Без права на ошибку

Без права на ошибку

Судьба бывшего голкипера барнаульского «Динамо» Олега Иванова по-настоящему уникальна

Судите сами: в семнадцать он дебютировал в основном составе московского «Динамо», в восемнадцать стал чемпионом юношеского первенства Европы (УЕФА), был признан лучшим вратарем этого турнира и удостоился звания мастера спорта СССР. На протяжении четырех лет молодой голкипер тренируется бок о бок с самым лучшим вратарем мира - Львом Яшиным. В нем видят наследника великого голкипера.

Но один-единственный неудачный матч неожиданно перечеркивает блестящие перспективы. Тренер столичного «Динамо» Константин Бесков не прощает молодому вратарю два переломных гола от Эдуарда Стрельцова в поединке с московским «Торпедо», проигранном со счетом 3:5. Олега Иванова тут же записывают в число бесперспективных и отправляют поднимать динамовский футбол на периферию - сначала он оказывается в Горьком, а затем основательно оседает в Барнауле, где по окончании футбольной карьеры находит себя в журналистике. Вновь в Москву Иванов возвращается уже в новом ка- честве. Плодотворно работает на центральном телевидении, становится ведущим передачи «Сельский час». И вдруг снова резкий поворот - телезрители видят его уже в роли главного тренера мини-футбольной сборной России. Сейчас он по-прежнему в футболе - работает старшим преподавателем кафедры теории и методики футбола и хоккея Московской государственной академии физической культуры и возглавляет отделение подготовки вратарей СДЮШОР по игровым видам спорта Московской области.

На встречу с Олегом Ивановым, откровенно говоря, я уже и не надеялся. В Барнауле он не был очень давно, и эта встреча летом прошлого года стала настоящим подарком судьбы. Беседа получилась обстоятельной.

- Родился я в небольшом городке на Украине, в Конотопе, где у Екатерины II в болоте утонули кони, - рассказывает один из лучших в истории барнаульского «Динамо» вратарей. — Поэтому селение так и назвали - «где кони топнут». Мать у меня оттуда. Она хохлушка, а отец - русский. Дед у меня по материнской линии до войны был председателем колхоза, как раз в «голодомор». Спасал людей от голода, затем стал секретарем горкома партии, руководителем города, но началась война, и он ушел на фронт, а в 1944 году погиб при освобождении Румынии. Отец тоже воевал с первых дней войны. Начинал ее двадцатилетним парнем, к концу войны был уже гвардии подполковником, заместителем командира пехотного полка. Он был ранен и «благодаря» этому познакомился с моей мамой. Он вообще героический был: служил затем на Дальнем Востоке, поднимал целину. Мама меня двухлетним увезла в Москву, где стала работать в транспортной службе Киевской железной дороги. Поэтому мы жили недалеко от Киевского вокзала на Бережковской набережной, а напротив - Лужники. Поэтому когда я подрос, то пошел в ФШМ. Там занимался мой сосед - Геннадий Логофет, который затем прославился в «Спартаке» и сборной СССР. Недалеко жил Володя Щербаков, будущий напарник Эдуарда Стрельцова в московском «Торпедо» в линии атаки. Он тоже в ФШМ занимался. А какие тренеры там работали с пацанами - Дементьев, Маслов, Бесков! Вот несколько лет я у них и воспитывался вместе с Мишей Гершковичем, а затем услышал про Льва Яшина и загорелся желанием играть в «Динамо». Мне было лет 12−13, и я насмелился поднести спортивную сумку Яшина от раздевалки до командного автобуса. Так и остался в «Динамо».

- Какой турнир в юношеском возрасте вам больше всего врезался в память?

- В Сухуми в 1964 году мы выиграли турнир ЦС «Динамо», и меня признали лучшим вратарем, а на следующий год взяли играть за «Динамо», в котором были ребята на год старше меня. Удалось отыграть удачно и занять второе место в финале первенства СССР среди юношей 1947 года рождения. Это было в Киеве, где мы проиграли только хозяевам. Меня признали лучшим вратарем турнира и пригласили в юношескую сборную страны. В «Динамо» я тренировался у Евгения Федоровича Байкова и Виктора Сергеевича Васильева, а в сборной у Алексея Александровича Парамонова и Евгения Ивановича Лядина. Сбор был в Баку. Приехали Кахи Асатиани, Гиви Нодия и еще человек семьдесят самых лучших молодых ребят. Среди них - восемь вратарей со всей страны. Конкуренция очень жесткая. Тем более что там были ребята и на год старше, чем я. Тренеры остановили свой выбор на мне и Юрии Дегтяреве из донецкого «Шахтера». Затем Виктор Абаев из спартаковского дубля привлекался.

- Но в Югославию на турнир УЕФА взяли только вас, где вы отыграли все семь матчей.

- Очень хотелось в майке сборной СССР выиграть что-то значимое в год чемпионата мира. А в такие годы интерес к футболу всегда повышенный. Но надо сказать, что все юношеские сборные СССР до 1966 года не могли выйти даже из группы. Нам же повезло, и в отборочных матчах мы по жребию прошли румын, разделив очки поровну (1:0, 0:1). В Югославии мы обыграли в группе турок и швейцарцев (по 3:1) и сыграли вничью с венграми в Нови-Сад - 0:0. Этот город на границе с Венгрией и болельщиков оттуда приехало очень много.

- А как вас судили в то время? Была ли предвзятость?

- Спортивные принципы соблюдались, и даже слишком. Так, в первом отборочном матче с румынами в Кишиневе нас судил польский арбитр и два советских - на линии. Во втором тайме при счете 0:0 Бекташев забил гол и польский судья уже побежал на центр, а наш линейный арбитр гол не засчитал, определив офсайд. Хорошо, что вскоре Бекташев забил еще один гол, и мы выиграли. В Бухаресте против нас болели сорок тысяч зрителей! Это очень сильно повлияло на наших молодых ребят, никогда не игравших при такой аудитории. Мы проиграли 0:1, пропустив гол после розыгрыша углового. И вот настала пора жребия, так как дополнительное время и серия пенальти регламентом турнира предусмотрены не были. Судил болгарский судья и два румынских помощника. Болгарин пригласил капитанов команд в судейскую. Нужно было разыграть, кто первым потянет жребий. Наш защитник Леня Морозов выбрал решку, но выпал орел. Судья взял две чистые бумажки, на одной из них расписался (она счастливая) и бросил в шляпу. Капитан румынской сборной опустил туда руку, вытащил бумажку, развернул и… заплакал.

- Дело в шляпе! А дальше?

- В Югославии мы удачно отыграли групповой турнир. У нас сложился дружный коллектив, были свои лидеры - Морозов, Янец, Шергелашвили, Чохонелидзе, Теслев, Аверьянов, Гершкович, Курилов, Бекташев, Нодия, Шалимов. Были еще Доценко, Гребнев и Чумаков. В полуфинале мы обыграли хозяев - 1:0, а в финале сыграли вничью с итальянцами - 0:0. Причем французский судья не решился назначить явный пенальти за снос Гершковича в итальянской штрафной. Это отметили все. Но и то, что мы разделили первое-второе места с итальянцами, было огромным успехом. Правда, золотых медалей на всех не хватило, так как никто не предполагал, что ими придется награждать сразу две команды. Поэтому наградили только тех, кто играл. Однако мастеров спорта СССР присвоили всем 16 участникам турнира, и это справедливо, так как победный состав не менялся из матча в матч, что тоже правильно.

- В то время вы в московском «Динамо» играли в дубле. Чем отличались те дубли от нынешних?

- В мое время в дублях часто играли футболисты из основных составов: после травм, для получения игровой практики. В 1965 году в 17 лет я, будучи игроком дубля, и дебютировал в основном составе. Заменил в воротах Льва Яшина в последние восемь минут матча на московском стадионе «Динамо». Соперниками были армейцы Одессы, а в следующем сезоне выходил играть против ереванского «Арарата». Эти матчи, когда играешь рядом с известными футболистами, дают молодым большой толчок для роста. То же самое было в Барнауле, когда местная молодежь выходила на поле вместе с приехавшими из столицы именитыми Геннадием Гусаровым и Юрием Вшивцевым. Они приучали ее играть в комбинационный, интеллектуальный футбол. Это было сложно: потому что в то время в Барнауле были другие акценты. Еще была свежа в памяти игра ведущих футболистов «Темпа» Брыкина и Федулова, где присутствовали напор и агрессия. И вдруг диаметрально противоположный подход: мягкая, техничная работа с мячом, комбинационная игра, совершенно новые тактические ходы. И те, кто не играл в Барнауле, до приезда в него Гусарова и других московских игроков, адаптировался к новой игре гораздо быстрее и лучше. В первую очередь, это братья Белозерские, Григорович, многое взявший от игры Вшивцева, и более молодые ребята как Долгов, Волынкин и Забиняк.

- Какая у вас была самая памятная игра?

- Последняя в высшей лиге против московского «Торпедо», когда Эдуард Стрельцов два гола мне забил, а один из них - головой, что с ним редко бывало. Помню, отбил его удар на угловой, а он спрашивает: «Что не ловишь-то? — Отпущу - добьешь! — отвечаю. — Соображаешь, малец…». Тогда он играл уже с лишним весом, зачастую стоял на поле. Тогда присказка футбольная была «Не будите медведя!». Пока его не трогаешь - он стоит себе - думает. А тут Володя Долбоносов или Жора Рябов его долбанули, он разозлился, со штрафного удара забил и забегал. Стрельцов по манере игры бразильца Неймара напоминает. Только Неймар - сухой, а Стрельцов - мощный. Так же скорость перед штрафной набирает и всей массой своей продавливает оборону. А если еще кураж поймает, то его не остановишь. Так в той игре и получилось. Я даже не думал, что выйду играть в стартовом составе, так как накануне отыграл полностью матч за дубль, но получил от тренера тройку. Куда уж в основу? Но на следующий день перед разминкой неважно почувствовал себя вратарь Саша Ракитский и отказался выходить на поле. Лев Яшин был травмирован, и выходить на игру пришлось мне. Для кого-то, может быть, такая ситуация стала бы звездной, но я не был готов к такому повороту событий. Мы проиграли 3:5, а меня Бесков записал в бесперспективные.

- Константин Иванович, говорят, был беспощаден?

- Все прочили его зятю Виктору Вотоловскому, игравшему в московском «Динамо» правым крайним нападающим, прекрасное футбольное будущее, включая туда перспективу выступлений за сборную. А через год он был отправлен в ленинградское «Динамо». Затем Бесков поставил крест на Гусарове и Вшивцеве. Причем с Геннадием Гусаровым часто вел задушевные беседы, когда они ехали в командном автобусе. Убирал самых авторитетных, таких как Численко, Аничкин, Маслов, Бобков, Рябов, Штапов, Семин и Вадик Иванов. При всех его весьма спорных диктаторских решениях, команда продолжала хорошо играть и добиваться высоких результатов. В умении быстро поставить игру в новой команде ему не откажешь, да и нюх на футбольные таланты у него был безошибочный. Многим он дал дорогу в высшую лигу из провинции. Умел разглядеть в игроке его сильные качества. Сначала все удивлялись, а после уже никто не удивлялся, признав его тренером наивысшей квалификации.

Мне пришлось уехать в горьковское «Динамо», в класс «Б», где тренером работал московский динамовец Анатолий Сергеевич Родионов. Там же были бывшие наши дублеры Виктор Дементьев и Сергей Жуков. Но в Горьком на матчи «Динамо» ходило мало зрителей, там больше на хоккей ходили, и команду закрыли. Так Родионов, Дементьев, Жуков и я оказались в Алтайском крае.

Без права на ошибку

- Огромный интерес к команде, к футболу. Помню, зимой 1970 года, как только приехали, мы тренировались в сильные морозы на заснеженном поле «Динамо». Во время зимнего турнира вся южная трибуна полная была, такой интерес к футболу в то время был.

- В том году вы вошли в список 22 лучших футболистов РСФСР?

- Да, 1970 год удачным получился. Вместе с Иваном Забиняком в сборную республики вызывались. Обыграли в Сочи олимпийскую сборную Польши, в которой играли Шолтысик, Дейна, Гадоха, Любанский, Лято, Шимановский. У нас в сборной РСФСР тогда Колотов из Казани играл, в воротах - я и Астаповский - по тайму играли. Пошли предложения - в московские «Динамо» и «Торпедо», ленинградский «Зенит». Но я уже перевелся из московского юридического в алтайский филиал томского университета, на третий курс. Отчетливо понимал, что учиться необходимо, чтобы профессия была, но в Москве в серьезной команде это было практически невозможно. Бесков два раза к себе не зовет, поэтому вернуться было очень заманчиво. Но я же понимал: ему вратарь нужен, а не юрист. В конце сезона я все-таки приехал в Москву, потренировался, но окончательного ответа не дал: понимал, что опять придется все начинать сначала. А в «Динамо» уже Пильгуй был, и Гонтаря из Владивостока брали. Он вместе со мной в сборной РСФСР играл. Взвесив все «за» и «против», решил отказаться.

- В барнаульском «Динамо» вы играли вратарем следующие два года - в сезонах 1971 и 1972 - попеременно с Виктором Силаевым. Как между вами происходила конкурентная борьба?

- Я к ней спокойно относился. Мне сильно помогало мое футбольное образование - вратарская школа московского «Динамо». Виктору все давалось гораздо труднее. Но недостатки футбольной школы он компенсировал огромной самоотдачей в тренировочном процессе.

- «Динамо» в начале 1970-х бурно прогрессировало, появился свой фирменный игровой стиль, местные таланты. Что мешало добиваться более весомых достижений?

- Околофутбольные дела. Это бич всей второй лиги - судейство. В 1971 году играли в Петропавловске-Камчатском с местным «Вулканом», где тренером работал Арсен Розман-Найденов. Так он перед игрой открыто говорил: «Здесь у меня никто не выиграет: поле красной икрой намазано». А судил матч московский судья, которого я хорошо знал, но это обстоятельство ему не помешало поставить мяч на «точку» в наши ворота уже на пятой минуте. Удар я угадал и мяч отбил. Однако решение судьи - пенальти перебить. Бьют второй раз - штанга! Весь первый тайм - сплошные свистки в нашу сторону, обложил всю нашу штрафную, но мы отбились. В первом тайме играли против ветра, а во втором - наоборот. И в одном из моментов игры Гена Гусаров подхватил мяч и неспешно двинулся на чужую половину поля, а отдать мяч некому - все наши на своей половине поля. Тем временем вратарь «Вулкана» вышел далеко из ворот и игру смотрел с линии штрафной. Гена ему метров с сорока за шиворот и забил. А судья на линии флаг поднял - вне игры! Начались разборки. Гена судьям и говорит: «Ребята, побойтесь Бога, все наши игроки - на своей половине поля, я сам забил, никому мяч не отдавал…». Гол пришлось засчитать. Так мы 1:0 и выиграли.

- В то время барнаульское «Динамо» одержало ряд громких побед над известными командами: «Политотдел» - 6:0, «Кузбасс» - 5:1, «Волга» - 6:1…

- Да, играли в тот год в охотку, много забивали, едва ли не больше всех. Стали собирать полные трибуны. Кстати, запомнился колхоз-миллионер в Ташкентской области - «Политотдел», содержавший очень сильную команду в Янгибазаре. В ней играли и знакомые москвичи. После игры они пригласили к себе в гости, угостили шампанским, а когда оно закончилось, встал вопрос: «А кто пойдет за новой порцией?». Решили, что пойдет Васек. Что за Васек? А они уже его в окно зовут: «Васек, Васек!». В окне появляется голова ишака, на нем хурджун - сумки на обе стороны. В них хозяева кладут деньги и толкают ишака под зад. Тот смиренно бредет по краю пустынной дороги в направлении ближайшей чайханы. Через некоторое время Васек знакомой дорогой возвращается. Из хурджуна достаются лаваш, зелень, шашлык и несколько бутылок шампанского. В трапезе за окном участвует и Васек, отлично подготовленный к новому футбольному сезону звездами «Политотдела».

- Кто-то из наших футболистов мог заиграть в высшей лиге?

- Из той первой команды «Динамо», что была организована в 1970 году, мог заиграть Валерий Белозерский. Его приглашали в московское «Динамо», но он вернулся назад. Левым крайним нападающим в то время играл сборник Геннадий Еврюжихин, и «выдавить» его из состава было маловероятно. А кому понравится, когда его играть не ставят?

- С чем был связан ваш отъезд из барнаульского «Динамо» в томский «Томлес»?

- Основная причина - не складывались отношения с главным тренером команды Станиславом Каминским. Почему выбрал Томск? Это было связано с моей учебой на юрфаке. В Барнауле я учился в филиале томского университета. В «Томлесе» уже играл мой товарищ Геннадий Гришин, поэтому одиноко себя там я не чувствовал. Правда, в университете пришлось брать академический отпуск на год. Весной «Томлес» поехал в Коканд на сборы, а у меня - сессия. И без сборов нельзя, и сессию не сдашь - отчислят. Пришлось на сборах идти на хитрость, чтобы академическую справку дали. Врач команды научил. Напоил какими-то лекарствами, чтобы я заторможенным был, и в двусторонней игре посоветовал «обозначить» удар головой о штангу ворот, чтобы прилюдно имитировать сотрясение головного мозга. Все выполнил талантливо. Валяюсь, раскинув руки, глаза закатил, как учили. Вызвали «скорую», увезли в больницу. Там спрашивают: «Где живете? — В Москве. — Где работаете? — В Томске. — Где учитесь? — В Барнауле». Врачи переглянулись и направили меня в самую «тяжелую» палату, на излечение. Хорошо, что не в дурку. «Теплые» уколы делали, студентов подсылали послушать мою историю «болезни». Команда уже со сборов домой улетать собралась, а меня не отпускают - постельный режим. Но самое главное - справку дали. Ушел в академический отпуск. Однако в алтайском филиале томского университета меня предупредили, что если я выйду играть против «Динамо», то никакая справка не поможет. Когда же на последнем курсе учился, то диплом нужно было защищать в Барнауле, и я вернулся в «Динамо». Тот сезон 1976 года мы завершили успешно - на третьем месте, но в конце его я уже играл мало, так как учеба отнимала много времени. Всю зиму просидел в краевой библиотеке, писал дипломную. Поэтому в 1977 году играть за «Динамо» отказался, и дело было даже не в возрастном цензе, который тогда ввели. Уже наигрался…

- Кто вам в 1976 году больше всех понравился из наших перспективных игроков?

- Владимир Грынгазов, Сергей Окунев и Александр Гостенин. Каждый из них - большой талант. Особенно по отношению к делу, конечно, Гостенин.

- Закончив карьеру футболиста, вы хотели остаться в футболе?

- После окончания юрфака у меня было приглашение в Москве работать дипкурьером, где трудились уже многие московские динамовцы, и среди них Юрий Вшивцев. Я же видел себя работником прокуратуры, в силовых структурах. Но в дело вмешался случай - корреспондент «Алтайской правды» Виктор Горлов пригласил меня на телевизионную спортивную передачу «Алтай спортивный». Был прямой эфир, где я достаточно много говорил, и после этой передачи меня пригласили работать на краевое телевидение. Так я стал телевизионным спортивным журналистом, а в футболе стал арбитром. Судил вместе с Александром Меньчиковым и Валентином Подолько, но главным делом стала спортивная журналистика, и через три года, в преддверии Олимпиады-80, я попал в обойму Центрального телевидения в Москве. Прошел там обучение и долгие годы работал вместе с Николаем Озеровым, Евгением Майоровым, Владимиром Маслаченко, Владимиром Перетуриным на программу «Время». В общей сложности отработал там 20 лет. Кроме этого, был еще спортивным обозревателем в газете «Комсомольская правда». Направление было - футбол и хоккей с шайбой. Помню, сначала меня постоянно отправляли в Воскресенск на хоккейную перекличку, где я вел телевизионные репортажи с матчей «Химика» как самый молодой. Туда два часа ехать, и желающих вести оттуда репортаж особо не было. В конце года получил приз - лучшему спортивному радиокомментатору страны.

Без права на ошибку

- Самый уникальный получился, когда из Воскресенска нужно было вести радиорепортаж на Киев с хоккейного матча «Химик» - «Сокол». Украина заказала три периода по полчаса на украинском языке, а киевский комментатор, прибывший в Москву на этот матч, внезапно загулял и вести репортаж уже не мог. Что делать? Заведующий отделом кричит, что если сорвем уже проплаченный Киевом эфир, то его уволят. Поручили вести репортаж на украинском языке мне, так как у меня бабушка в Конотопе жила и я помнил, как она говорила, а говор ее понимал. Но одно дело - пони- мать, а другое - говорить самому. Ужаснее ситуации, надвигавшейся на меня с каждой минутой, представить было сложно. Тем временем слух о моем грядущем судьбоносном эфире распространялся со скоростью звука. Уже знали все, вплоть до рядовых сотрудников. И вот матч начался, и я начал говорить: «Добры вечор! То седня грають две команды - „Химик“, Воскресенск, и „Сокил“, Киев. Идет третья хволына зустрицы. Ну, шо можно сказати? Шо грае Украына гар- на, но рогунок ни вскрыт…». И далее на украинской мове полтора часа с глубокими паузами на осмысление всего этого кошмара. Вышел из образа только после собственных прощальных слов к украинским радиослушателям: «До побачинья!». Злополучный эфир был спасен.

- А все ваш «крестный отец» - алтайский журналист Виктор Горлов, наставивший вас на «путь истинный»?

- Не отказываюсь: в моей судьбе он сыграл решающую роль. Горлов - это генератор идей. В 1988 году, уже будучи журналистом «Комсомолки», он придумал оригинальный футбольный проект - Всесоюзный турнир по мини-футболу среди 32 команд передовых предприятий страны. Вместе с ним мы этот турнир раскручивали: он - в газете, я - на телевидении. Значок придумали, на котором был изображен Мюнхгаузен, сидевший на футбольном мяче. Сейчас такой значок - большая редкость.

- У меня он есть благодаря тому, что первый турнир прошел на родине Горлова - в Алтайском крае - в Барнауле и Павловске. С этим турниром и была связана ваша дальнейшая деятельность в мини-футболе?

- Да, это было начало. Работал на Центральном телевидении и пропагандировал этот вид спорта. Затем Горлов уехал собкором в Югославию и президентом федерации по мини-футболу стал Семен Николаевич Андреев, а меня он назначил начальником команды первой сборной страны по мини-футболу. Уже вскоре дебютировали в международном турнире в Туле.

- Одно время вы работали на ЦТ в серьезной публицистической программе «Сельский час».

- Я объездил с ней весь мир: был в Америке и даже в Австралии, серьезные темы выносил на обсуждение. Например, зарубежный фермер берет в банке кредит на содержание хозяйства и закладывает в залог землю, а к его несчастью - неурожай. Он же не виноват, и государство продлевает ему срок возврата денег банку. А у нас? «Это твои проблемы!». И я это показывал, и рассказывал, как в мире цивилизованно идут эти процессы со ссудами.

- Это Министерству сельского хозяйства и банкам не понравилось?

- Еще как не понравилось! Хлыстов из министерства вызывал, спрашивал: «Что ты тут начинаешь?». И приходилось отстаивать свою точку зрения. Ведь у одних почва - чернозем, а у других - суглинок. А риски в наших банках одинаковые, все заточено на их суперприбыль и непомерную алчность. Постепенно серьезные публицистические программы стали уходить с экрана, так как концепция телевидения к 2000-м годам еще более изменилась. Стало больше информационных выпусков, развлекательных программ и рекламы. Были предложения работать в программе «Парламентский час»: бегать, брать интервью в Государственной думе у депутатов. Ну, это не по мне, я привык работать на свежем воздухе. Стал за ветеранов «Динамо» играть вместе с Мудриком, Якубиком, Козловым и другими. Жить как-то надо было, и мы ездили по стране, зарабатывали деньги. Судьба свела с Виктором Батуриным, известным в Москве бизнесменом, который загорелся идеей создать мини-футбольный клуб «Интеко» от фирмы своей сестры Елены Батуриной. Меня назначили главным тренером, и за три года мы вышли в высшую лигу. Доверили молодежную сборную России, а затем и национальную, уже после Евгения Ловчева. Был одним из создателей мини-футбольного клуба «Динамо» (Москва) и первым его тренером. Работал в национальной сборной шесть лет, и за это время мы выигрывали серебряные и бронзовые медали на чемпионатах Европы, выиграли юниорский чемпионат Европы и два чемпионата мира среди студентов. В 2008 году у меня закончился контракт с федерацией мини-футбола, и я создал платную вратарскую областную школу вместе с Андреем Сметаниным и Александром Ракитским. Учился в аспирантуре, защитил кандидатскую степень и стал кандидатом педагогических наук. Меня пригласили преподавать в Московскую государственную академию по физической культуре на кафедру теории и методики футбола и хоккея. Работа со студентами нравится, в них я вижу себя в юности. Однако нынешнее поколение значительно уступает в трудолюбии и эрудиции прошлым. Не утруждает себя аналитическими исследованиями в тех вопросах, что изучает. Если одному удалось что-то найти и скопировать в Интернете, то можно не сомневаться, что такая информация будет у большинства. Умение студента быстро мыслить и образно излагать своими словами прочитанное для меня, преподавателя, гораздо важнее выученного наизусть. Главным качеством в своей работе считаю умение раскрыть индивидуальность ученика, помочь ему самореализоваться. В этом деле, как и во вратарском, у меня нет права на ошибку.

Валерий ЛЯМКИН, «Алтайский спорт», 29 января 2015