Игра по совести

Тренер Василий Фомичев никогда не разделял эти понятия

Четырежды он приводил барнаульские команды «Темп» и «Динамо» к победам в зональных турнирах первенства страны. На фоне сегодняшнего блеклого выступления барнаульских футболистов это кажется фантастикой. Но так было.

Прошло почти 15 лет, как Василий Сергеевич ушел из жизни. Похоронили его на Власихинском кладбище. Отыскать могилу Фомичева не сложно. Вместо времянки с именем умершего, установленной осенью 1999 года, здесь (спасибо футбольному клубу «Динамо») через какое-то время появился приметный памятник из красного гранита - тропинка к нему аккурат в нескольких метрах от кладбищенской часовенки. Как водится, помянули покойного. И мой друг Саша (никто из нас не играл в команде мастеров, но все трое в разное время занимались у Фомичева футболом в спортклубе «Локомотив») признался: «А вы знаете, Сергеич дал мне в плане воспитания даже больше, чем родители».

В Василии Сергеевиче всегда чувствовалась военная косточка - аккуратный, подтянутый, немногословный, точный. Коренной барнаулец Василий Фомичев в 1944 году стал курсантом артиллерийско-минометного училища, служил потом на Дальнем Востоке, затем четыре года учился в Ленинградском Краснознаменном военном институте физкультуры имени Ленина. В институтской команде играл центрфорвардом, много забивал. Через всю жизнь он пронес убеждение, что нет на футбольном поле игрока ценнее, чем забивной нападающий. Найти парня с задатками бомбардира и развить в нее заложенное природой - это высший пилотаж для любого тренера, полагал Сергеич. Сам он был горд, что угадал классного бомбардира в Борисе Брыкине.

Любимым видом спорта для него всегда был футбол. Но своим считают его и хоккеисты. Фомичев тренировал в Новоалтайске команду мастеров по хоккею с мячом, он же - пионер алтайского хоккея с шайбой. В далеком 1954 году, только-только вернувшись в Барнаул после службы в армии, Василий Сергеевич создал на базе спортобщества «Спартак» первую в крае команду по хоккею с шайбой, убедил местные спортивные власти в необходимости развития перспективного вида спорта. Тогда эта игра была внове, ее дважды пытались освоить в Барнауле, но тщетно. Пока не пришел Сергеич.

Фомичев вернулся в Барнаул с редчайшим тогда дипломом о высшем физкультурном образовании и весомой футбольной биографией - поиграл в армейской команде МВО города Калинина, выступал за команду Окружного дома офицеров Новосибирска. Он был почти сверстником тех футболистов, которых тренировал (сам не играл из-за травмированного колена), но никто из них не мог позволить себе панибратства.

С армейским футболом Василий Сергеевич расстался, можно сказать, вынужденно - и не по причине травмы. На первых для СССР Олимпийских играх 1952 года в Хельсинки сборная Советского Союза по футболу, сформированная на базе ЦДКА, проиграла сборной Югославии, с которой у сталинского режима сложились в тот период крайне неприязненные отношения. В итоге в СССР были расформированы все футбольные команды, имеющие отношение к армии. Василий Сергеевич рассказывал, что вскоре после олимпийского поражения ему довелось увидеть на трибуне футбольного стадиона главного тренера той сборной Аркадьева - вокруг него была пустота. Люди боялись опального человека, словно прокаженного. Возможно, для Фомичева это был первый наглядный урок, как бывает горек тренерский хлеб, как связаны спорт и политика.

На своем тренерском веку Василий Фомичев тоже испытал немало ударов судьбы.

- Ты думаешь, я всегда был таким хмурым, - признался как-то мне Сергеич, - это тренерская работа меня таким сделала. После поражения мне не хотелось выходить на улицу - я чувствовал себя государственным преступником.

Футбол всегда был больше, чем футбол. А в те времена - особенно.

Я познакомился с Василием Сергеевичем в барнаульском «Локомотиве». В 1970-х годах отставленный от футбольной команды мастеров, он работал в этом спортобществе с любителями - юношеской и взрослой командами. Помню, наша юношеская команда отличалась физическими кондициями и волевым характером. Сказывалось воспитание Сергеича. Тренировки проводились в любую погоду, а на занятиях не возбранялись жесткие с элементами фола единоборства - синяки с моих ног почти не сходили.

После тренировки пацаны часто заходили в тренерскую, чтобы послушать рассказы о футболе. Обычно суровый, Сергеич привечал осторожно сунувшихся к нему подростков приветливой улыбкой: «Ну, заходите, стригунки!». Своих детей ему Бог не дал, работа со взрослыми футболистами к проявлению мягких черт характера не располагает, а тут он словно отдыхал душой.

Василий Сергеевич уделял много внимания перспективным игрокам на тренировках, но на предыгровой установке и в перерыве матча всегда был краток. Я не помню, чтобы он на кого-то кричал. Но бывало, до пяток пронзал только один его взгляд: все становилось ясно. О человеке он судил по поступкам. И его планка была высока. Особенно в отношении того, что касается футбола. Тот же мой друг Саша рассказал, как однажды во время ответственного матча он получил не слишком серьезную, на взгляд Сергеича, травму и попросил о замене - в следующий раз Василий Сергеевич выпустил его на поле только через несколько месяцев.

Когда мы в последние годы жизни Фомичева встречались с Василием Сергеевичем у него дома, то речь о «Локомотиве» заходила редко. Как я понимаю, «железнодорожный период» хоть и оставил в его душе светлый след, воспринимался им как вынужденный простой. Он всегда был жив только большим футболом.

Триумфатор 1963 и 1964 годов, Василий Сергеевич тяжело перенес свою отставку из «Динамо» в 1969 году. «Темп», только-только переименованный в «Динамо», переживал болезненную смену поколений, но самолюбивое милицейское начальство не хотело ждать, пока молодежь дозреет. Когда появилась возможность выписать из Москвы футболистов, прошедших школу высшей лиги, а заодно и столичного тренера, руководители барнаульского «Динамо» этой возможностью воспользовались.

Если честно, то в оценке московского десанта мы с Сергеичем расходились. Считаю, что от тех «варягов» была заметная польза. Это они привили атлетичному алтайскому футболу европейскую изысканность. Барнаульское «Динамо» 1970-х отличалось от других команд сибирско-дальневосточного региона своей своеобразностью. И в этом была его сила. Но и у Сергеича своя правда: «Никогда не делал ставку на залетных знаменитостей, „варяг“ - он и есть „варяг“. Сегодня здесь - завтра там, где больше заплатят». Следя за чередой главных тренеров «Динамо», он недоумевал: «Зачем в Барнауле приезжие? Надо, чтобы тренер был связан с городом пуповиной, тогда он пропустит через себя всю боль команды. Надо найти совестливого, ответственного человека».

Не жаловал он и приезжих игроков. Считал, что надо раскрывать своих. Ему доставлял удовольствие стремительный взлет молодых дарований. Такого результата Фомичев достигал кропотливой индивидуальной работой с человеком и доверием. Он не боялся ставить совсем зеленых юнцов в основной состав взрослой команды. И это окрыляло. Молодежь росла как на дрожжах. Сосулин, Рыбаков, Смертин-старший, еще ранее Карингин-старший, а позже Силютин - все они заиграли у Фомичева в юношеском возрасте.

Генерал Дорохов в 1969-м отлучил Фомичева от «Динамо». По личной просьбе другого генерала милиции - Налетова, он в 1980 году вернулся обратно. Предшественники Сергеича собрали уже потенциально сильную команду, но ей не хватало дисциплины и фомичевского максимализма.

На первой же тренировке случилась безобразнейшая драка.

- Я пришел домой, - рассказывал Василий Сергеевич, - и сказал жене: «Маша, это настоящая банда. Боюсь, что не справлюсь. Может, отказаться?». А она мне: «Вася, тогда ты потеряешь лицо».

Их называли идеальной парой. Встреча Василия Сергеевича и Марии Яковлевны произошла, когда обоим было уже за тридцать пять. Он - известный тренер. Она - педагог по образованию, работала в завкоме профсоюзов завода «Трансмаш», чью спортивную марку тогда защищала футбольная команда «Темп». Для Фомичева это был первый брак. Как я понимаю, он всегда и во всем стремился к идеалу. В том числе и в личной жизни.

Мария Яковлевна рано умерла. Василий Сергеевич пережил супругу на 19 лет, но так и не связал свою судьбу с другой женщиной.

Майя Яковлевна Селина, сестра супруги Фомичева, вспоминала такой эпизод:

- Когда Маша уже лежала в гробу, я зашла на кухню, где курил Вася. Он и говорит: «Какая у меня короткая жизнь».

- Почему у тебя-то, Вася?

- Знаешь, Маюха, у меня не было до Маши личной жизни, и после нее тоже не будет. Вся моя жизнь уложилась в 16 лет.

Смерть Марии выпала на победный для «Динамо» год - 1980-й.

Сергеич быстро укротил тогда «банду» - «Динамо» разнесло всех соперников в пух и прах. Команда финишировала на первом месте с отрывом от второго места в 11 очков и от третьего - 18 очков! Иногда поговаривают, что футбол Фомичева в тот год был незатейливым: строился на хорошем физическом фундаменте и отгрузке мяча на высокорослых нападающих. Но Сергеич всегда был сторонником того, чтобы выбирать тактику, которая наиболее полно использует козыри его футболистов и дает результат. «Что толку от откидок назад и поперечных передач, зачем нужен этот пресловутый контроль мяча? — возмущался он в 1990-х, сидя перед телевизором и наблюдая за игрой сборной России. — Посмотри, как играют ведущие команды мира. Мяч кратчайшим путем доставляется в чужую штрафную площадь, и там уже все решает индивидуальное мастерство форвардов».

В 1981 году к динамовцам под руководством Фомичева вновь пришла большая победа. Судьба первого места в зоне «Восток» решалась в матче последнего тура на поле главного конкурента - ангарской «Ангары». Наших устраивала ничья, хозяев - только победа. В ней никто не сомневался. Кроме Фомичева и его тренерского штаба. Василий Сергеевич долго и мучительно думал, какой сюрприз преподнести сопернику. Когда план созрел, он вызвал к себе на совет группу ведущих футболистов. У «Ангары» была очень сильная полузащита, и Сергеич решил ее нейтрализовать, выставив на поле пять (!) полузащитников с единственным форвардом - Кобзевым. В связи с этим места в составе не нашлось даже авторитетнейшему Валерию Афонину, который сильно по этому поводу переживал. Но план сработал! Ничья - 0:0. И «Динамо» - чемпион!

Сергеич умел удивить соперника. Перед встречей с чужой командой он учитывал все нюансы - тактику противника, расстановку его игроков, индивидуальные особенности футболистов, психологическую устойчивость противоборствующей стороны.

Все отмечают, что Василий Сергеевич был сильным психологом. И я тоже могу это подтвердить. Он мог найти пружины воздействия на любого человека. Знал, с кем как себя вести. Обладал способностью моделировать ситуацию, видеть ее в развитии. Отсюда - удивительные перестановки в команде, шедшие ей только на пользу. Футболист с, казалось бы, устоявшейся репутацией вдруг раскрывался в новом свете. Потенциал игрока для него заключался не только в технических и физических характеристиках, игровом мышлении футболиста. Но и в его характере, среде обитания, особенностях воспитания, жизненных установках молодого человека.

Помню, сильно раздосадовали Сергеича сетования одного из динамовских тренеров второй половины 1990-х, что в команде нет лидера. «Так их надо создавать!». Впрочем, публично в адрес коллег Фомичев критику не высказывал. Считал это неэтичным.

Во главе барнаульских команд мастеров Фомичев отработал с перерывами 20 лет. Его последним сезоном в «Динамо» был сезон 1985 года. После успеха начала 1980-х динамовцам никак не удавалось попасть даже в тройку сильнейших. На то были различные причины: объективные и субъективные. Помню, одна из них, названная Сергеичем, меня сильно удивила - никак не ожидал ее услышать от «железобетонного» в футбольных делах Фомичева. Мне казалось, что он во многом схож с Бесковым. В том числе также беспощаден к игрокам, когда видел, что те, со всеми их достоинствами и заслугами, не могут способствовать прогрессу команды. Знаю, у некоторых известных футболистов была на Сергеича обида за преждевременную, на их взгляд, отставку. И вдруг!

- Ты знаешь, после наших побед в начале 1980-х в зональном первенстве и неудач в переходных турнирах в первую лигу часть ребят уже не могла работать с прежним сверхнапряжением. От них надо было избавляться. Но я по-человечески не мог… Мы вместе прошли такой путь.

***

Он всю жизнь служил прекрасному, но жестокому футбольному богу. И сам, на первый взгляд, был похож на футбольного небожителя, лишенного земных слабостей. Но при этом в душе оставался мягким, стеснительным, очень ранимым человеком - он был настоящим героем своего времени.

Прочитав последние строки, Сергеич сказал бы: «Ну, это не мой стиль». И я бы согласился.

Виталий ДВОРЯНКИН,

«Алтайский спорт», 14 марта 2014