Покоритель Сахары
Покоритель Сахары
Покоритель Сахары
Покоритель Сахары
Минуло 20 лет с той поры, когда Андрей Дерксен выиграл многодневный «Песчаный марафон» в Марокко. Барнаульский спортсмен трижды подряд становился победителем «Sultan Marathon des Sables» - с 1994 по 1996 годы. Он первый и до сих пор единственный из российских мужчин, становившийся триумфатором тяжелейших соревнований в песках Сахары.
О феноменальных успехах Дерксена в самом жестком марафоне мира до сих пор мало кто знает. В середине девяностых многим было не до спорта. Да и Андрей, человек скромный и непубличный, никогда не хвастал налево и направо своими достижениями. А ведь сибиряк был призером и победителем сверхмарафонских стартов по всему миру. В 1992 году Дерксен участвовал в многодневном пробеге Мадрид - Барселона, посвященном 500-летию открытия Америки Христофором Колумбом, и финишировал вторым после многократного чемпиона и рекордсмена мира в беге на 100 км Константина Санталова. Барнаулец трижды становился призером марафона Вена - Будапешт, пробегая до 110 км в течение шести дней. В 2001 году Дерксен занял второе место в 63-дневном пробеге «Транс Австралия» протяженностью 4500 километров. Есть что вспомнить.
Марокканский экстрим
- Андрей Андреевич, много ль храбрецов отваживаются бегать по Сахаре?
- До 900 человек приезжает. Конечно, основная масса - простые любители, которые не гонятся за призовыми местами, а приезжают за африканской экзотикой. У них олимпийский принцип: «Главное - не триумф, а участие». Профессионалов в мою бытность набиралось десятка два. В этих соревнованиях нет обычных зрителей (какие зрители в пустыне?), но их роль выполняют спортсмены-любители. На первом этапе дается общий старт, который быстро определяет лидеров. На следующих этапах лидеров выпускают на дистанцию самыми последними, а самых слабых - первыми. Они бегут, обгоняют «чайников» - и тем, и другим не скучно. Любителям спешить некуда, они могут постоять, похлопать нам, покричать. Организаторы за ними тщательно присматривают, медперсонала много. 80-километровый этап любителям разрешается преодолевать за двое суток. Могут вообще сойти с дистанции, поняв, что переоценили свои возможности. Кто сходит, живут в отдельном лагере вместе с организаторами: шикарное четырехразовое питание, передвижение на джипах и прочие радости.
- Что самое сложное в таких марафонах?
- Успеть восстановиться к утру. Даже если этап короткий - 30 или 42 километра - ты выкладываешься без остатка. Кто бежал марафон, знает, как трудно потом привести организм в норму, минимум недели полторы надо. А тут финишируешь на 80-километровом отрезке, проложенном по песку, и знаешь: завтра снова выходить на дистанцию. В нашем виде действует жестокий естественный отбор. «Многодневки» бегают лишь те, у кого организм способен к очень быстрому восстановлению.
С собой в рюкзачок берешь только самое необходимое - еду, одежду, спальный мешок. Воду выдают организаторы. «Sultan Marathon des Sables» проводится в конце марта - начале апреля и состоит из шести этапов. В девяностые россияне приезжали бледными после долгой зимы и обгорали до волдырей - в полевых условиях невозможно полностью защититься от палящего солнца.
Всю дистанцию хочется пить. Но помногу пить нельзя. Перед стартом каждому выдается полуторалитровая бутылка воды. Через каждые 10 километров эта процедура повторяется. Бутылки подписывают твоим номером. Если выбросишь ее в пустыне, мигом вычислят и оштрафуют. Борьба за экологию! Пустую бутылку несешь до очередного питательного пункта. Как делают профессионалы? Подбежал, схватил «полторашку», сделал несколько глотков и, как ни жалко, большую часть бутылки выливаешь. Не нужен тебе лишний груз! Граммов 300−400 оставляешь и растягиваешь их на 10 километров.
- Не представляю, как шесть дней подряд бежать по песку.
- Трассы прокладывались не только по высоким барханам. Когда бежишь по ним, кажется, как по снежной целине движешься, ноги все время вязнут, песок в глаз попадает. Треть марафона пролегала по безжизненным, скалистым возвышенностям, кроссовки на острых камнях быстро рвались. Еще одна треть - по плотно спрессованной глине. Здесь бежать комфортно, как по проселочной дороге.
- Ноги натирали?
- Практически нет. Ноги натирают только дилетанты. Мы, когда на песчаную трассу выходили, натягивали специальные бахилы. За ногами надо следить весь марафон, готовить их к каждому забегу. Выскочит мозоль - на следующий день бежать не сможешь.
- Чем голова занята во время бесконечной дистанции?
- Ситуацию надо постоянно отслеживать, ориентироваться на дистанции и контролировать соперников. Из Европы приезжали очень сильные бегуны. Общая протяженность марокканского марафона - 230−250 километров, а отрыв от основных конкурентов составлял 2−3 минутки, что очень мало. Натрешь мозоль и эти минутки преимущества моментально испарятся!
- Как отдыхали после этапа?
- Днем тент от солнца натягиваешь. По ночам в пустыне прохладно - градусов 15. Нужен хороший спальник, но это опять же лишний вес на дистанции! А в тоненьком спальном мешке до утра успеешь напрочь продрогнуть. У любителей рюкзаки по 10−15 килограммов могут весить. С таким бежать невозможно - только пешком двигаться. А мой на старте «песчаных марафонов» тянул килограмма на три с половиной. Побочный эффект понятен - неделю живешь впроголодь. Утром - «сникерс». В обед после забега - китайская лапша, горсточка орехов, сухарь и еще один батончик. Вечером - те же лапша и батончик. Костер разводил из пустынных колючек и веточек маленьких кустарников. Воду кипятил в легкой алюминиевой кружечке.
- На сколько же кило худели марафонцы?
- Весов не было, но, по моим ощущениям, килограммов 6−7 за неделю. И это с учетом того, что в Марокко мы приезжали в боевой форме, «подсушенными».
Арабская хитрость
- Какое самое яркое воспоминание от тех «песчаных марафонов»?
- Я выступал в них пять раз. И если честно, больше всех запомнился марафон 1997 года, в котором меня перехитрили местные братья Ахансал. До четвертого дня соревнований для меня все складывалось нормально. Главные преследователи - марокканские братья - проигрывали: один - в пределах 5 минут, другой 17−18 минут. На четвертый день у нас бы запланирован самый длинный этап - в 80 километров. На семидесятом километре был питательный пункт. Подбежали мы втроем, взяли по бутылке воды и двинули на последние 10 километров. Я себя очень хорошо чувствовал. Думал, вообще не дам им от себя оторваться ни на секунду. Арабы меня переиграли, как в шахматах. Пожертвовали ладью, а выиграли ферзя. Впереди по маршруту была невысокая гора, которую можно было обежать либо слева, либо справа - на выбор. Братья еще до старта знали о наиболее коротком маршруте, организаторы объяснили. Но Ахансалы знали французский язык, а я нет. Братья, понимая, что я не владею ситуацией, пошли на хитрость. Старший, который по сумме трех дней проигрывал мне всего пять минут, побежал после пункта питания вправо, а младший - налево. А мне куда? Жара плюс 40, мозги плавятся. Очень тяжело. Решил бежать за старшим - у него же меньший отрыв от меня. В итоге мы накрутили лишние 7−8 километров. Прибежали на финиш вместе, но только седьмым и восьмым. А выиграл этап младший Aхансал. В общем зачете с третьего места марокканец вырвался в лидеры. Следующий этап, он же последний - 42 километра. Я его выиграл, но кардинально ничего не смог изменить - перешел с шестого места на итоговое четвертое. Потом долго вообще не хотел вспоминать ту историю - обида была на самого себя! Сам виноват.
- Мораль того поражения: учите, спортсмены, иностранные языки! Последней в вашей спортивной карьере стала труднейшая многодневка в Австралии.
- За 63 дня мы преодолели 4500 километров от Перта, города на западном побережье Австралии, до Канберры на востоке. Трасса пролегала вдоль южного побережья. Температура воздуха доходила до 45−46 градусов в тени. Приходилось стартовать в четыре утра, чтобы 2−3 часа бежать без палящего солнца. А рядом кенгуру, страусы, ящерицы, вараны и попугаи, которых в Австралии, как у нас ворон. В четыре утра еще совершенно темно. Затем начинает светать, краснеет горизонт, первые лучи бьют тебе прямо в глаза. 63 совершенно потрясающих, незабываемых рассвета. А потом начинает палить солнце. Тени никакой. Бесконечная дорога, прямая как стрела и жара, жара, жара…
- Где-то в середине марафона у австралийца Брайена Смита отказало сердце. Думали, у него тепловой удар, как случалось со многими. Но все оказалось намного хуже.
- Мне запомнилась еще и неважная организация. В австралийской многодневке борьбы, по сути дела, не было, в чем вина только организаторов. Участники должны находиться в равных условиях - либо все отдыхают в отеле, либо, как в Марокко, под накидкой на песке. А когда одни после финиша заселяются в гостиницу с кондиционером, а другие спят в буше (австралийский лес) вместе с ящерицами бесцеремонными и отвратительными москитами, то после такого «отдыха» у многих не было ни сил, ни настроя на борьбу.
У африканских стайеров нет преимущества
- Сейчас модно ругать девяностые годы.
- Напротив, я с большой теплотой вспоминаю то время. Занимался любимым делом, встречался с интересными людьми, ездил по миру. Прежде такого не было. В 1991 году я сделал попытку выехать на марафон в Бельгию. Но все уперлось в получение выездной визы из СНГ. В 1992 году рухнул «железный занавес», стало намного проще. В Советском Союзе насчитывалось около 250 профессиональных марафонцев. Это серьезная цифра, марафонцы - товар штучный. Когда открылись границы, мы получили возможность участвовать в коммерческих турнирах, зарабатывать на жизнь. Деньги тогда платили хорошие. На победные гонорары в Барнауле, благодаря тогдашней разнице в курсе доллара, можно было спокойно купить однокомнатную квартиру. Российские бегуны поэтому показывали сверхмотивированность. Особенно привлекательными были дистанции в 100 и более километров, многодневные марафоны. В классическом марафоне (42 километра) и полумарафоне (21) традиционно очень сильны африканские бегуны. Они показывают просто фантастические результаты, для наших ребят просто заоблачные. А вот на сверхдлинных дистанциях чернокожим атлетам и представителям арабских стран чего-то не хватает. Здесь у россиян шансов намного больше. Мы приезжали в какую-нибудь европейскую страну, арендовали дом или большую квартиру, жили по 15−20 человек. Каждые выходные сразу в нескольких городах проходили коммерческие турниры, превращаемые организаторами в настоящие праздники для зрителей и участников. Россияне разбивались на небольшие группы и разъезжались, кто куда. Отбор на такие сверхмарафонские турниры шел жесткий - менеджеры, чтобы не остаться внакладе, выбирали лучших из лучших. Иногда в России проводились специальные «многодневки», в них даже просто поучаствовать было престижно. Помню, в 1992 году в Сахалине марафон растянулся на 12 дней, французы вместе с нами бежали. Победитель поехал на «многодневку» Барселона - Мадрид.
- Сейчас сверхмарафонские забеги ушли в тень. Почему?
- Со спонсорами проблемы. Последний чемпионат мира по бегу на 100 километров переносился три раза и, в конце концов, был отменен. В Катаре пытались провести, в Польше, в Таиланде - никому не интересен оказался. В девяностые годы бег на 100 километров был настолько популярен, что казалось - еще чуть-чуть и он войдет в программу Олимпийских игр. По телевидению часто показывали отчеты с престижных турниров. Сейчас - тишина, разве что упомянут про чемпионат мира или Европы. Упал интерес - упали результаты. Если в девяностые годы сотню пробегали за 6 часов 15 минут, а быстрее 6 с половиной часов на крупнейших турнирах выбегали не менее пяти-шести человек, то сейчас редко кто семь часов разменивает.
Специальный вопрос
- Ваш совет тем, кто любит или захочет бегать на длинные дистанции.
- Не замыкаться в себе, находить единомышленников. Иногда сложно заставить себя выходить на тренировку - в компании совсем другое дело! В Барнауле, кстати, есть отличный клуб любителей бега «Восток». Самое главное - не стесняться своего увлечения. Поначалу я сам стеснялся. Родом я из села Сереброполь Табунского района, бегать начал в юности. Дойду до конца родного села, обернусь по сторонам, не смотрит ли кто, и бегом в Кулундинскую степь!
Сергей ЗЮЗИН,
«Российская Газета», 15 января 2015
